Странный какой-то сон. Воистину, странный.

Тело Мари Ёлки, щуря воспаленные с недосыпа глаза, перемешивало маленькой ложкой черное как дёготь варево в урезанном кувшинчике. Варево глухо булькало на ультрамариновом пламени; доведя его до состояния готовности, тело чему-то кивнуло и закрутило серебряный винт на большой жаровне. Налив густую жидкость в красную чашку с неизвестными символами, оно уселось на твердом стуле, мелкими глотками начало пить.
За спиной тела было маленькое, хлипкое окошко, открывавшее вид на бесконечную череду вытянутых к свинцовому небу вертикальных крестов. Где-то вдалеке, над тощими голыми березами, каркала наглая кладбищенская ворона.

Там, где стоял (а говоря точнее — был) сам Мари, все это отлично было видно. Но просто наблюдать ему не нравилось: молодой эльф был консервативен во мнении, что жить лучше со своим телом, а не отдельно от него. Даже во сне; нет, тем более во сне.
Прикрыть несуществующие веки, представить, как будет выглядеть Мир от моего-чужого лица. Теперь сосредоточиться на руках: там, на правом запястье, должен быть браслет. Надо представить каждую из двадцати четырех бусин… Да, вот так!

Получилось! — оказавшись вновь в своей шкуре, он на радостях чуть не пролил на джинсы остатки кофе.

Отредактировано Мари Ёлка (2012-05-10 15:03:53)

Не прошло и полминуты, как к окну подошел невысокий молодой мужчина лет ста от роду и с интересом уставился на Мёнина. Его внешний вид как раз подходил человеку, который живет напротив кладбища: весь тощий, растрепанный и помятый, длинные тёмные волосы собраны в неаккуратный хвост. Из одежды — старая черная футболка со странным символом, нарисованным фиолетовой неоновой краской*.

Он настоящий, — подумал Мари, разглядывая пропавшего короля своей страны. Его я не смогу заставить действовать так, как мне захочется, пусть это даже мой сон.
Почему-то этот факт оставил его равнодушным. Но вступить в контакт со своевольным незнакомцем все-таки было надо, а через стекло это было делать не очень удобно и вежливо.

Сэр Ёлка открыл окно, и в спину ему ударил такой сильный поток воздуха, что бедняга чуть ли не вывалился в окно прямо на нежданного гостя — как будто снаружи был вакуум. Вместе с ветром наружу вырвался запах кофе, просвистел над головами мужчин и улетел вдаль, низко паря над погостом и завиваясь причудливыми спиралями. Еще долго можно было наблюдать за его вывертами — до тех пор,  пока загадочное драконоподобное существо окончательно не скрылось за горизонтом.
Но юный эльф внимания на него больше не обращал: он во все глаза глядел на Вершителя, словно ожидал от него каких-то объяснений. Он ощущал, что происходящее вокруг уже перестало быть его личным сном, уютной прослойкой реальности; а вот ему, этому взрослому, наверняка известны какие-либо рычаги влияния.

___
*клац
знак школы Разрушения (TES)

Стоило только Вершителю произнести традиционную для его мира формулу первого приветствия, как брови у юноши поползли вверх, выражая крайнюю степень удивления. Мари был лоялен к другим культурам и знал, что шляпа на голове незнакомца может означать все что угодно. Но теперь уж сомнений не оставалось: этот мужчина является его земляком, и, мало того, монархом. Вот так, без обиняков.

— Вижу вас как наяву, — выйдя наконец из оцепенения, эльф прикрыл глаза ладонью и наклонился, высунувшись из окна почти по пояс. Это, судя по всему, должно было изображать высочайшую степень почтения... увы, других способов выразить его у него по ту сторону окна не было.
— Мое?.. Нет, наверное, не совсем так. То есть, я был уверен, что оно мое, но сейчас как-то не очень...
Он бы еще долго бормотал что-то в том же духе, но природная вежливость оказалась сильнее собственной растерянности. Собственно говоря, эта строгая дама утверждала, что держать Короля, пусть и незнакомого, на пороге — просто верх бытового хамства.

— Ох, что это я! Сейчас, подождите!
Ёлка скрылся в глубине комнаты, и где-то через минуту дверь, отмеченная Менином, открылась, предъявляя владельца жилплощади в полный рост.
— Заходите же скорее! Кладбище и из окна прекрасно видно.

Отредактировано Мари Ёлка (2012-05-10 20:37:10)

— Не знаю, — опустив глаза в пол, робко ответил Мари. Поведение незнакомого короля его все больше озадачивало с каждой минутой: уж больно он был не "королевский"! Но не верить ему резона у парнишки не было.

— Я в этом месте, знаете, впервые. И все время был здесь, так что... — он протянул костлявую руку и взял с полки большую жестяную банку со сломанной крышкой. Она, как подсказывало чутье, источала наиболее концентрированный запах. — Кофе. Я могу сварить еще немного, если хотите.
Пустую красную чашку от "Nescafe" (вы не видели рекламу, нет) он между делом поместил в раковину.

— ...А, надо бы, наверное, представиться! Меня Мари зовут.

Отредактировано Мари Ёлка (2012-05-11 19:25:13)

Мари нервно улыбнулся уголком рта, словно бы сам решить не мог, радоваться или пытаться натянуть маску благоговейного почтения. Пусть она к нему и не прилипала.
— А я его впервые пробовал. Странное дело: варить его будто всю жизнь умел... — эльф все говорил, прижимая к груди банку и пытаясь открыть её коротко остриженными ногтями.

— Мёнин, к Вашим услугам, — важный гость прикрыл глаза ладонью в приветственном жесте.
— М-мёнин? — переспросил Ёлка. Удивиться больше, чем он в тот момент, было просто невозможно! — Как удивительно иногда исполняются людские желания... впрочем, кому я это говорю! В детстве мне, знаете, очень хотелось Вас найти.

Тут его дело увенчалось успехом: крышка отлетела в сторону. Парнишка заглянул в банку и вскрикнул, выронив её из рук. На пол с мерзким шуршанием высыпалась куча... нет, не зерен! Маленьких темно-коричневых скорпионов.

Отредактировано Мари Ёлка (2012-05-11 21:21:21)

Если запах кофе мог быть отвратительным, то именно этот оттенок его исходил от злобных членистоногих. Мари нервно сглотнул и вцепился в предплечье Легендарного Короля, позволяя тащить себя куда угодно — лишь бы подальше от этих мерзких существ!
— Понятия не имею, кто этот ваш Хумгат, но вряд ли он питает ко мне такие нежные чувства, — парень скорбно покачал головой. — Или же представления о жизни у нас с ним кардинально различаются.
Услышав последний вопрос Вершителя, гражданин Ёлка расплылся в мечтательной улыбке:

— В детстве у меня, знаете, были специфические представления о существовании. Я считал, что все, к чему стремится человек, без исключения — должно претворяться в жизнь, иначе она превратится в истязание, а тогда какой в ней смысл? Уж проще в Хуроне утопиться! А потом я узнал, что был, оказывается, такой человек, чьи желания исполнялись «рано или поздно, так или иначе». И это было просто замечательно: узнать, что голубая мечта вполне реальна!
Стать Вершителем мне хотелось. Но гораздо больше я ценил личность, чем способность, поэтому перспектива встретиться с легендой прельщала меня куда больше… Произойди эта встреча на самом деле, я бы свихнулся от радости!

Отредактировано Мари Ёлка (2012-05-12 11:55:34)

— Ох! И вы тоже говорите об ответственности! — он улыбнулся грустно и как-то совсем по-взрослому. И, смотри-ка, на самом деле черты лица невесомо изменились: эльф старше стал лет на пять!
— Пожалуй, в этом правы: я для статуса Вершителя все-таки слишком юн. И юн буду еще лет сто, в лучшем случае!

Высказывания Мёнина о реальности парень комментировать не стал. Зачем королю слушать о том, что он, Мари, до того как коснуться головой подушки был совсем другим человеком, которому свихнуться из-за пустяка — раз плюнуть? Уж кому, как не ему, знать, как меняется человек на эфемерной Границе между сном и явью.
А уж кто из нас более реальный — это, как мы знаем, вопрос риторический…

Размышлять о философских вещах дальше им не дали. Сзади, со стороны покинутого ими дома, послышалось громкое шипение, а потом…
БАМ!!! Грохот, вспышка — Вершителя с его лохматым спутником сбило ударной волной на землю. Слишком близко они оказались к месту ЧП, но если бы не вышли — возможно, умерли бы, кто знает её, эту шебутную реальность с шилом в страшной заднице?

Гражданин Ёлка болезненно фыркнул. Его собственная кровь, горячая и сладковатая на вкус, стекалась в лужу из разбитого при неожиданном падении носа. Он чувствовал, как теряет сознание — и не знал, что очнуться ему суждено уже совсем в другом месте.

Некоторое время он ничего не чувствовал и не видел, кроме красных и голубых пятен перед глазами. Потом они слились в цельный полумрак, а Мари вновь приобрел возможность управлять своим телом.
Земля тут была жесткая, сухая и равномерно матовая, словно плоская поверхность огромного камня.
— Вы здесь? — шепотом спросил эльф и попытался, не открывая глаз, нащупать руку Легендарного короля на том месте, где ей было положено быть. Однако перед тем, как достигнуть цели, его собственная наткнулась на что-то еще…
Ох и не нравится мне это место!

— Ааа! — лаконично отозвался подросток. Да какая, к вурдалакам, разница, где это — здесь? И оно совсем не милое, как по мне!
Но разнервничаться ему так и не удалось: рядом позвучал громкий протяжный свист, на который агрессивная химера тут же повернула лохматую башку.
— Morph, komm hier!* —низкий мужской голос и топот тяжелых говнодавов заставили несчастного эльфенка вздрогнуть еще раз. Тварь отлипла от Мёнина, и вместо неё над приключенцами навис обладатель вышеуказанных атрибутов: белобрысый сероглазый мужчина лет ста двадцати-ста пятидесяти по меркам Ехо.
— Здрасьте, — осоловело буркнул гражданин Ёлка.
— Русские, — меланхолично констатировал незнакомец. Помолчал еще немного и добавил:
— Прошу извинить Морфи. Он еще маленький.

___
*Морфий, иди сюда! (нем.)

Некоторое время абориген оценивающе разглядывал «туристов»,  скептически прищурив свинцовые глаза. После чего совсем уж неприлично заржал:
— Туристы, ты говоришь?  — сквозь смех выдавил он. — Повернутые нетрадиционалы, вот вы кто!
На самом деле белобрысый дядька охарактеризовал ориентацию и психическое состояние выходцев из Мира Стержня более грубо и внятно, так что даже Мари, которому этот жаргон был неведом, насупился. Больно ему эти слова показались похожими на старые заклинания его родины (а происхождение их ни для кого не секрет).
— Спасибо, — тихо сказал он Мёнину, воспользовался рукой помощи и наконец-то принял вертикальное положение.
— Меня зовут Фриц. Еще раз прошу прощения, на этот раз за несдержанность. На моей родине Мари, — он сделал ударение на втором слоге, — это женское имя. А время для турпоездки вы выбрали до крайности неудачное.
Очаровательная зверушка с именем Морфи тем временем терлась мордой о тыльную сторону ладони хозяина и изредка бросала плотоядные взгляды на сочный кусок живого мяса с Вершительским статусом. Кто сказал, что с появлением Фрица гастрономический интерес химеры хоть немного угас?

Отредактировано Мари Ёлка (2012-05-27 15:51:17)

Сэр Фриц задумчиво потер свободной рукой крепкий подбородок, покрытый белесой трехдневной щетиной:
— Как вам объяснить, герр Мёнин… С туризмом вы, господа, опоздали. Две недели назад тут была приличная рекреационная зона, крупный город. Но недавно он ушел в болото. Можете подождать, конечно, но раньше чем через полгода здесь не всплывет ничего — разве что деревня, в чем я сомневаюсь.
Говорил это мужчина таким обыденным тоном, словно для него всплывающие из болотной тины и уходящие обратно города — нечто само собой разумеющееся, норма жизни.

Мари этот мужчина, что говорить, пугал. Здоровенный, голос низкий, ведет себя непонятно — то грубит в лицо, то неожиданно как ни в чем не бывало переходит на официальный тон. А чего одна его животинка стоит! Приручить здоровенное чудовище и назвать его нежным именем «Морфи»! Этот человек просто не может быть обычным!
— Да… ничего страшного, — растерянно буркнул подросток в ответ и наконец-то отпустил из своих цепких лапок руку Мёнина. Разумеется, чтобы в случае опасности снова в неё вцепиться: инфантильный Вершитель по каким-то непонятным причинам казался ему оплотом безопасности в этом своенравном Мире, и Мари испытывал к нему лояльность.

— Конечно, всплывают, куда им еще деваться! — Фриц беззлобно фыркнул, почесывая своего питомца за бархатистым ухом. — Вместе со своими бестолковыми городами. Понятия не имею, что происходит на дне болот — сам я никогда не был там, и ваш интерес познать неведомое не разделяю.
Особый жуткий взгляд темно-серых глаз, направленный прямо на Мёнина, словно насквозь пронизывал — мужчина если не знал, то догадывался, о чем думает светловолосый Вершитель!
— И сразу предупреждаю —  среди жителей поселений не найдется человека, способного внятно изложить эту информацию.

Пахнет какой-то крупной интригой. Страшной.
Мари тряхнул лохматой головой, попытавшись стряхнуть птицу. Птица издала недовольный звук, а страшная зверюга Морфи сказал громкое «Яп!» и тревожно зарычал, выпуская из пасти слюну. Иногда, когда ему переставало хватать воздуха, химера переходил на змеиное шипение.
— Извините, сэр Фриц, вы не могли бы… а… А!
Левая нога Мари по колено погрузилась в густую болотную жижу («Откуда?! Только что здесь была ровная земля!»).
Облезлое пернатое глухо каркнуло и улетело в заросли дикого терновника — или чего-то, что на терновник было крайне похоже..

— Если нас все-таки затянет, вытаскивать будет бесполе…ббуль, ббуль! — сказал Мари и с головой ушел в мерзкую жижу. Только затылок лохматый какое-то время светился на поверхности, да и тот вскоре исчез…

Болото было тёплое и протолкнуло «туристов» в свою утробу почти с нежностью. Погружение длилось недолго: вскоре их выкинуло с другой стороны, животами на широкую ветку.
Гражданин Ёлка, цепляясь одной рукой за дерево, отплевывался и продирал глаза. Когда же, наконец, очи его стало возможно использовать по назначению, юный эльф посмотрел вниз… Лучше бы не смотрел!
— Дырку над нами в небе, сэр Мёнин! — завизжал он, снова вцепившись в лапу вышеозначенной королевской особы. И чуть тише добавил: — Даже, это самое... под нами!
В нескольких десятках метров под ними клочьями висел облачный туман. А там, далеко-далеко — вышки небоскрёбов и огни уличных фонарей, тусклые из-за огромного расстояния.
Грохнешься — костей за год не соберут!

Отредактировано Мари Ёлка (2012-06-19 13:44:53)

— Не разобьемся, как же… — буркнул Мари себе под нос, но все же пополз осторожно вслед за непоседливым Вершителем. Не то чтобы не доверял он Легендарному королю, только истерическая натура все больше брала над ним верх с каждой минутой. Да и страх высоты, вполне закономерный в данной ситуации, давал о себе знать: у парнишки вскоре зарябило перед глазами, а в ушах повис звон, раскалывающий голову на множество мелких клочков. Казалось ли, но звук этот был похож на мелодию?..
— …Мы все потеряли что-то
На этой безумной войне... — пел ей в такт чей-то бархатный голос,  не низкий и не высокий, не мужской и не женский. Гражданин Ёлка удивленно разинул пасть, вслушиваясь в слова.
— Кстати, где твои крылья,
Которые нравились мне? — поинтересовался он вдруг, и эльф почувствовал, что обращались именно к нему. — Серьезно, сэр Мари — неужели ты не помнишь, чему я тебя учил?
— Ты кто? — громко подумал юноша, заглатывая подступившую к горлу панику. — И чему это ты меня учил?
— О, прошу прощения. Это было в другой параллели, — последовал виноватый ответ. Яркие пятна перед глазами сложились в нечеткую человеческую фигуру. — Но неважно это. Прислушайся к себе! Твое тело — оркестр; найдешь мелодию инструмента — и сможешь им управлять. Слушай крылья!
И незнакомое существо улетело, взмахнув оперенными руками. Мари озадаченно покосился на Менина — уж не слышал ли? Нет, похоже что красочная галлюцинация (насколько их существование вообще обусловлено во сне) была предназначена лично для подростка. Тем лучше!
Он потом еще долго думал над словами «учителя»… но думать — это одно, а чувствовать — совсем другое. Звон в ушах подсказал ему эту грешную «мелодию крыльев»…
Перья пощекотали голое предплечье.
— Подождите! Кажется, я знаю, как спуститься проще! — радостно провозгласил Ёлка, взмахнул грешными крыльями и сделал небольшой круг в пепельно-сером небе. Потом вернулся к дереву и подхватил Короля на руки (вопреки страхам эльфа, он оказался достаточно легким)
— Держитесь крепче!