- Все мужчины – звери, - взгляд Нанки оставался таким же прямым и открытым. – Равно как и женщины. Цивилизация на мой вкус – это просто жесткий ошейник. Все мы звери…
Я, например… Я – хищный зверь. Хищник-одиночка. Усталый, голодный хищник…
Голодный…
Нет, он еще не был НАСТОЛЬКО голоден. Но желание крови уже билось злым пульсом в висках. И что-то еще… Тревога?.. да, тревога…
- Если Вы не возражаете, леди, я все-таки взгляну на дом поближе, прежде чем мы покинем это место. Обещаю Вам вернуться, потому что… потому что мне кажется, что скоро Мир потребует меня обратно…
Он в несколько шагов преодолел крутой подъем, ведущий к крыльцу, толкнул приоткрытую дверь. Из проема на него повеяло ароматом горящих в камине яблоневых дров, отзвуком негромкого разговора и домашней суеты…
Я не хочу осквернить это место, я не хочу…
Он перешагнул порог – прямо туда, в тепло комнат и голосов…
…на самом деле здесь было не слишком тепло. И хотя в камине, источая сладкий аромат яблони, горели дрова, в огромной пустой комнате было зябко. Но достаточно светло. Окна огромного эркера заливало закатное солнце. Нанка подошел к окну: дом, вернее, высокая башня возносился в алое небо, и город внизу с высоты казался морем теплых огоньков и неясных силуэтов зданий. Он вглядывался в полузнакомые сплетения улиц, узнавая и не узнавая. Это определенно был Ехо, но не Ехо Короля Халлы и не Ехо Гурига Восьмого. В каком бы из возможных времен не расположился этот город, он сильно отличался от оригинала. Архитектура стала строже, жестче, но зелени прибавилось. И людей на улицах было больше, чем обычно в такое время.
- Мессир… - тихий прозрачный голос, почти беззвучные шаги за спиной.
Нанка обернулся, медленно и очень осторожно.
- Мессир, - повторил стоящий перед ним, одетый в черный полувоенный мундир, с гладко зачесанными в хвост волосами цвета гречишного меда и странно знакомым лицом, - Вы приказывали привести первого из пожелавших. Мы так и сделали.
- Хорошо, - голос Нанки не дрогнул. Он уже начал понимать, куда попал, увидев герб со сплетенными в поединке драконами (его герб!) на одежде говорившего. Остальное досказал барельеф над камином: Бесконечный Узел, символ Ордена Долгого Пути, увенчанный короной.
Еще одно несбывшееся… мир, где горстка возвратившихся с Троп правит Миром… как мило…
- Вы позволите ему войти?..
- Да, пусть войдет, - Нанка кивнул. Мысли стоящего перед ним рассказали ему, кто и зачем пожелал быть сюда приведенным.
Они отдают мне кровь. Отдают добровольно и даже с радостью. Им нравится жертвовать мне частичку себя, потому что… почему?..
Ему не хотелось разбираться сейчас с причинами народной любви. Достаточно того, что она пришлась весьма кстати. Упоминание о крови избранных, проскользнувшее в мыслях воина, пробудило в нем Голод.
- Пусть войдет. И поскорее. Я голоден, - нетерпеливо повторил он.
Воин кивнул и исчез. Вместо него в зал вошел юноша, высокий, темноволосый, с глазами цвета весеннего льда.
- Могу я быть полезен Вам, мессир? – в поклоне не было страха.
- Можешь, - Нанка вынул нож (леди, простите, я еще не заплатил за него, но нужно же опробовать приобретение), - дай мне руку.
Легкое прикосновение лезвия, едва кровоточащая царапина.
Игла клинка, на которой уже смешана чужая и его кровь, налилась багровым светом.
Острие чертит на ладони сплетение рун.
Восемнадцать рун в шести арканах.
Восемнадцать рун – шесть печатей.
Заклинание вспыхнуло неистовым алым светом – и погасло, будучи запечатано в иглу клинка.
- Ты можешь идти, - бросил он стоявшему перед ним. На лице юноши отразилось что-то вроде разочарования, но он послушно удалился.
Нанка рассек собственную ладонь – и тонкий ручеек ЧУЖОЙ крови наполнил ладонь.
Заклинание Связи снова сработало. Даже здесь, в несбывшемся времени несуществующего мира.
Нанка поднес ладонь к губам и снова, в который уже раз, обнаружил, как восхитительна кровь на вкус.
Голод был утолен. Но тревога осталась. Тревога – и боль.
Боль в ладони, глухая, сводящая мышцы боль. Не от только что исчезнувшего пореза – от более глубокой раны. Боль, отдающаяся эхом в сердце.
Что-то случилось… там, в Мире… случилось с тем, кого я назвал побратимом… я должен вернуться… немедленно…
И немало не сомневаясь, что делает все правильно, Нанка распахнул огромное, в два человеческих роста, окно эркера. По-мальчишески легко вскочил на подоконник и шагнул вперед, в алое небо своего идеального мира…
