Одноглазый некоторое время молча смотрел вперед себя, открывая и закрывая рот.
— Да, — торжественно и горько провозгласил он наконец и закатил глаза с видом великомученика, — вы друг друга поймете! Только скажи, какой прок от жизни неудачника в твоих руках?..
Тут Ворон неожиданно изменил тон на бодро-деловой:
— Чего сидишь, а?
Он вытащил из внутреннего кармана куртки небольшую куколку, наскоро сшитую из небольшого куска плотной ткани, которую обычно используют для пошива лоохи. Немного повертел в руках и кинул её Магистру:
— Скорее зови, пока он не догадался — узнаешь все из первых уст! Алекто дурак, но злопамятный, ха-ха!

Алекто, кажется, всерьез обиделся:
— Горазд же ты издеваться, о ехидный Магистр! — воскликнул он, тряхнув куколкой в воздухе. — Как я, по-твоему, протащу его в Иафах, а?
И начал сбивчиво объяснять, как пользоваться этой вещицей: сосредоточиться на том, кому принадлежала ткань и произнести заклинание призыва, но с некоторыми поправками, которые тут же продиктовал. Практика это была довольно специфическая, говоря прямо — принадлежала какому-то из древних Орденов. Но интонации Ворона говорили о том, что ему она была знакома чуть ли не с детства, и странно, что такой матерый дядька не знает.
— Это как… нет, не помню. Одним словом, человека, которого зовешь, необходимо встретить на пороге, а как это сделать, если сам попал в чужой дом через окно? Он-то, может быть, успеет уйти, а куда спрячусь я от охранных заклинаний? В Смутные времена так уже умирали, кстати. Не хочу примерять этот опыт на собственную шкуру...

Алекто посмотрел на магистра со страдальческим негодованием — таким взглядом можно было слезы сочувствия из хрупких барышень литрами выжимать, честно!
— Не смогу, конечно! Ты же кость раздолбал к вурдалакам, — проворчал он и скрестил руки на груди. Еще миг, и вместо нескладного и худого молодого мужчины на полу сидела не менее тощая черная ворона; птица хрипло каркнула, попрыгала на целой ноге и взлетела. Сделала пару кругов над головой Эко — веди, мол, и куклу не забудь.

Ждать пришлось недолго — даже нетерпеливый Ворон не изъявил желания заняться попутно каким-нибудь другим видом деятельности. Вскоре из-за угла показалась фигура, с ног до головы замотанная в черный балахон. Она быстрым шагом приближалась к «мастерам призыва»; но не успела и половины пути пройти, как вслед за нею показалась хрупкая фигурка Мастера Преследования, а затем, высокая и белоснежная — Мастера Пресекающего ненужные жизни.
— Карр? — спросил у Магистра Алекто, крепче сжимая одной из когтистых лапок его плечо. Дескать, ты это тоже видишь? И как это вообще понимать?
Фигура в балахоне не дошла до сэра Йуггари с одноглазой вороной метров пять, резко оберрнулась…
Последним, что увидело это жуткое в своей сущности создание, была смертоносная перчатка Шурфа Лонли-Локли.
А Эко с недоделанным его фамилиаром пригласили в Дом у Моста. Для обмена информацией, как выразился Лонли-Локли. Для дачи показаний — так следовало это понимать.

На половине Тайного Сыска нашим героям встретились еще два старших Магистра Семилистника, мрачных донельзя. И черноволосая леди, крайне подавленная, что ясно свидетельствовало — на душе и перед законом у неё не все чисто.

Магистры мрачно переглянулись и поприветствовали Йуггари как товарища по несчастью. Как оказалось, одному из них торговка пряностями на Сумеречном рынке (которая как раз заламывала руки в этом же помещении) подмешала в специи какой-то мудреный яд; спасло его только то, что насекомое, летавшее над кувшином с камрой, на них приготовленной, задохлось от одного дыма, что его и насторожило. Второй поймал парня в таверне за схожей манипуляцией, но тому удалось ускользнуть Тёмным путем… ненадолго. Попав в Дом у Моста около часа тому назад, очередной несостоявшийся убийца так торопился очистить свою совесть, что в намеках нечаянно зашел слишком далеко и скончался прямо на руках Тайных сыщиков. Не сказать, что допросу это сильно помешало…

***

— А теперь слушай, Эко. И вы тоже слушайте, раз уж здесь работаете!
Алекто закинул ногу на ногу и фривольно откинулся на спинку жесткого кресла. Наверняка для него, с поврежденной костью, это было неприятно и даже больно (вон как морщится!), но наступить на память, а то и на сердце, всем присутствующим в Доме у Моста он вознамерился всерьез. Наглой птице, неудачно притворившейся человеком, этикет не писан!

Одноглазый вороненок Алекто Мутиша родился в поселке недалеко от Кеттари без малого сто шестьдесят лет назад, недалеко от местной резиденции ордена Решеток и Зеркал. Его отец был там важной шишкой, Старшим Магистром, и занимался не слишком лицеприятной деятельностью (в народе таких людей пренебрежительно называют «труповодами»), обладал веселым характером и достаточно ветреной натурой. Еще была сводная сестра, истеричка каких поискать. Мать свою он не знал, да и не хотел — тайна,  с ней связанная, тогда еще мальчишку Алекто пугала, а потом как-то не с руки было.
Был он, собственно говоря, не таким уж одноглазым — левый у него присутствовал, совершенно целый, но видеть не мог с самого рождения.

Ворон снял с головы ветошь и обмотал вокруг ладони, показав присутствующим второй глаз, цвета темного янтаря и старого коньяка, с непропорционально суженным зрачком.

После того, как в конце Смутных времен умер его отец, мальчишка оказался предоставлен сам себе: сам читал книги, сам учился писать, сам пошел в школу, сам собирал по кусочкам систему предоставленных ему разрозненных знаний, чтобы потом, к семидесяти годам, получить в свои руки прекрасную драгоценную диадему — оправу для сияющего будущего. В Эпоху Кодекса у него были все шансы добиться успеха в качестве Мастера Тонких Высказываний: парень обладал хорошей памятью, гуманитарным умом, острым чувством прекрасного и упорством в достижении цели. Но быть прилежным учащимся ему надоело. Его завлекала магия. Но заключалась она не в грубых заклинаниях и эффективных жестах.
Любой человек казался тогда юному Алекто волшебной шкатулкой, полной каких-то своих мотивов, желаний и страстей. Ему хотелось стать универсальным ключом, способным отпереть все эти тайники и в любой момент доставать именно то, что потребуется. Слов для этого было мало, ох как мало! Нужно было задействовать все тело — не дай Пондохва, будешь возиться с каким-то особо мудреным замком, а ненароком откроешься сам!

Больше семидесяти лет он провел с бродячими актерами. Провинциальную публику завлечь было просто, не надо было даже обладать особым мастерством; но чем ближе к столице Соединенного Королевства, тем привередливее публика, тем больше времени приходилось проводить в репетициях…
Тогда самооценку юноши стал точить червь сомнения — естественная ступень на пути к настоящему гению, но жизненную позицию Ворона она пошатнула.
Именно в то время на пороге его судьбы появился некий призрак. Он не стал бурно сочувствовать актеру, а с ходу предложил сделку:
— Я дам тебе настоящую власть над умами и сердцами людей, — говорил он, — а ты взамен поможешь мне в одном деле, когда придет время.
И Мутиша согласился.
Призрак сдержал свое обещание.
На следующий день тело беспрекословно подчинялось рассудку юноши. Всего пара месяцев понадобилась, чтобы освоиться с этим даром — и в гениальности молодого актера не смогли усомниться даже старожилы ремесла.
Парень и предположить не мог, что с каждым днем удавка на его шее стягивалась все плотнее…
Два года назад в окно его номера пригородной гостиницы влез незнакомый человек и представился давешним благодетелем. Дескать, дело у него появилось: испортить жизнь одному не в меру зажравшемуся хрену из Семилистника.
Алекто это не насторожило. Когда ты сын некроманта, обретшие тело фантомы — вещь не слишком удивительная. О Семилистнике он, конечно, слышал, но ничего личного против этого ордена не имел. Тогда ночной гость ненароком обмолвился, что у одного из его родственников личные счеты как раз-таки могли быть: отец вороненка, например, пал от руки — о, какое совпадение! — как раз того злосчастного хрена, как бы ему отомстить?
Решено — не дождавшись утра, злоумышленники покинули гостиницу и отправились в славный город Ехо. Каким-то чудом, правда, Ворон умудрился забыть все деньги в номере…

— И не смотрите на меня так. Как будто с вами, великие маги, подобного не было! Потом я расценивал этот случай как знак судьбы: ведь если бы не он, то дальнейшие события обернулись бы принципиально по-другому. Но не буду забегать вперед. Передайте воды, пожалуйста… Благодарю!

офф. что-то там много получается. можно отвечать, а можно и нет.

Отредактировано Мари Ёлка (2012-05-07 17:54:12)

Ворон сделал несколько больших глотков, утер рваным рукавом влажные губы и заговорил снова.

Из-за своей оплошности первую ночь в столице Алекто пришлось провести в Порту (соучастник с вечера ушел по каким-то своим делам). Без особого труда он пробрался на борт крупного торгового судна и спрятался в трюме. И каково же было его удивление, когда, проснувшись с утра, он обнаружил, что корабль уже вышел в открытое море!

— Да я чуть с ума не сошел! — оратор скорчил страшную рожу, чтобы господа слушатели в полной мере оценили трагизм ситуации.

Из разговоров матросов ему удалось выяснить, что громада следует к самому Лойсо за пазуху, на остров, находящийся чуть ли не у самого Арвароха. В такую даль мчать незадачливый злодей ну никак не планировал! Но на пятый день ему повезло: на судно напали пираты, и вместе с грошовыми артефактами из Соединенного королевства им досталась потрепанная жизнью и морской болезнью ворона.  Ненадолго, правда: завидев берег Уандука, Мутиша без малейшего зазрения совести положил конец первому своему морскому путешествию.
Уже в Кумоне  удалось связаться с бывшим призраком, который клял его последними словами часов так дюжину, но потом сменил гнев на милость и сообщил об изменении планов.

— Теперь того «зажравшегося хрена», — он красноречиво взглянул на Эко, — мне требовалось не позлить, а убить.

Сначала Лекс своего доброжелателя послал, в известном направлении. Он ничего не сказал в ответ; но уже следующим вечером одноглазый почувствовал нестерпимую жажда крови. И не какой-нибудь, а человека вполне определенного: того самого Магистра злосчастного ордена Семилистника. Причем вороненок не знал ни имени, ни того, как он выглядит — изощренная пытка! На вторые сутки он не выдержал и связался с соучастником сам.
— Цель твоей жизни на ближайшие полгода зовут Эко Йуггари  («Да, именно так он сказал!»), увидишь сам — ни с кем не перепутаешь.

Все, что происходило с этого момента, Алекто помнил очень смутно. Как он понял потом, задним числом, именно тогда заклинание, которое тщательно плелось вокруг него несколько лет, сомкнулось плотной удавкой. Зависимость, которую ощущал молодой мужчина от звуков этого имени, была сродни наркотической, и, чтобы не сдохнуть раньше срока, Ворон был вынужден глушить её другой, привычной, а оттого эффект ощущался слабо...
Помнил он, что однажды, в поисках очередной дозы, забрел в дом торговки местными зельями и чуть не убил её саму, но женщина вместо того, чтобы сдать парня куда следует, расщедрилась на дюжину хороших оплеух (в довершение всего и сковородкой по спине задвинула!). А потом взяла и оставила несчастного у себя. Да еще помогла с этих грешных зелий наконец-то «слезть». Такая молодец. На закономерный вопрос «Почему?» замечательная леди (имя которой названо так и не было, слишком уж Лекс ей был благодарен) ответствовала прямо:
— После того, как от меня сбежал последний ученик, мне совершенно нечем стало заняться. Конечно, я бы могла взять девочку — желающих-то пруд пруди! — но не в моих принципах обучать людей моего пола.

После того, как с первой заразой было покончено, решено было приступить ко второй.
За две дюжины дней он так привязался к своей спасительнице, что выложил ей всю историю своих бед, — точно так же, как я рассказываю её сейчас вам. Женщина покачала-покачала головой и решила: помогу, мол, но и ты окажешь услугу. Если яд подействует — найдешь способного мальчишку и привезешь на Уандук, если нет — без проблем, дороги наши беспрепятственно расходятся, и я в твоем деле не при чем.

—  То, как я нашел нужный корабль — самому неведомо! Наверное, мой злоумышленник заранее позаботился о том, чтобы какие-либо вещи, связанные с… хм, жертвой, тянули меня к себе магнитом. Отпущу, как мне удалось проследить за сделкой помощника капитана по добыче восемнадцати бутылок потрясающего вина, как подслушивал разговоры в трактирах, как разыгрывал комедию перед экипажем этого несчастного торгового судна и трагедию — с самим собой, когда два часа занимался профессиональной подменой жидкостей…
Тут оратор скорчил карикатурно капризную рожу:
— И я даже прощу сэру Йуггари два сломанных ногтя, ибо результат того стоил!

Весь оставшийся путь Ворон чувствовал себя очень злым и крайне счастливым. Всего-то ничего оставалось, и грешная петля наконец бы спала, а хладный труп убийственной страсти пал бы на каменный пол где-то в недрах Иафаха, только пригубив отравленного напитка. В идеале — понятно же все, но Мутиша предпочел увериться еще раз, не подвела ли его интуиция и попадет ли бутылка куда надо.
И опять — слежка за Раттхаром. Вопреки ожиданиям, на встречу пришел вовсе не статный высокий мужчина с волевым подбородком, а мелкий смуглый пацан, изо всех сил пытавшийся совокупить черты лица в некую серьезную мину, для неё явно не предназначенные. Но сердце екнуло в предвкушении: это было то самое лицо, пусть и юное до неприличия.
…Этим вечером Лекс удивился еще раз. Проследив за парнем, он увидел, как темнокожий блондин чудесным образом превращается в светлокожего шатена!

— И вы представьте такую картину: юное создание с невинным лицом и завязанными глазами тащит топор на эшафот…
Именно таким предстал в первый раз перед его глазами сэр Мари Ёлка.